Мы из Бреста. Рейд выживших (СИ) - Страница 30


К оглавлению

30

Карта как всегда была не права. Пришлось еще несколько раз выезжать на трассу и искать съезды, двигаться по лесной дороге и высылать поисковые группы. В полголоса костерить штурмана и его экипаж пока мы наконец не нашли нужного нам места. Отъехав от трассы вглубь леса, мы остановились на небольшом пятачке, где можно было без проблем развернуться. Дождя тут словно и не было. Осмотревшись и выставив охранение, отправили группу Савушкина за ранеными. С ними пошли и егеря, переодевшись в камуфляж. Вскоре из леса, в сопровождении штурмана опираясь на вырезанные из дерева костыли и палки, пришло четверо раненых. Большинству из них требовалась срочная помощь и не только медицинская. Худые, изможденные, с дрожащими пальцами и подгибающимися ногами они, тем не менее, оставались бойцами. Видя наш прикид, бойцы сначала шуганулись и явно были настроены вломить Смирнову за предательство. Пришлось их успокаивать, выдав коленце «соленых» словечек. Вроде пришли в себя. Михаил принес неутешительные новости. Из четырнадцати раненых в живых осталось только двенадцать. Двое скончались от ран. Все ходячие были здесь, остальные требовали переноски. Позавчера днем к группе присоединилось несколько «восточников» скрывавшихся в лесу. Председатель колхоза, девушка — студентка, санитарка областной больницы и трое красноармейцев. Не дождавшись возвращения летчиков, сегодня днем гражданские и двое красноармейцев ушли на хутора искать продукты. Они до сих пор не вернулись.

Оставив несколько человек для охраны техники, мы на самодельных носилках принялись таскать раненых. Вообще это смотрелось сюрром. Увешанные оружием люди в советской и немецкой форме сообща перетаскивали по лесу носилки, сделанные из тонких сосен, шинелей и накидок. Когда все раненые были размещены в грузовике, в глубине леса со стороны трассы раздался винтовочный выстрел, а затем еще несколько. Стреляли из «мосинки». Колонна ощетинилась стволами, даже раненые подтянули к себе ближе свои костыли. Кто его знает, что там происходит и не прутся ли по дороге враги.

Перед тем как тронутся в обратный путь, нужно было посмотреть, что там происходит. На разведку отправились мы с егерями и снайперами. Бежать пришлось не долго. Всего — то метров двести, когда услышали голоса. На небольшой полянке разворачивалась драма. Тут находился десяток человек. Шестеро одетых в штатское безпредельничали. Трое, разложив на земле женщину, насиловали ее. Еще двое рылись в нескольких холщовых мешках. Тут же лежала еще небольшая кучка кое- как сложенных вещмешков. Последний с винтовкой в руках больше наблюдал за сотоварищами, чем охранял еще двух гражданских — высокого мужчину и молоденькую девушку, сидевших прислонившись к дереву со связанными сзади руками. Кроме охранника оружие было видно еще у троих. Двух насильников освободивших свои руки и прислонивших винтари к сосне и «бугая» смотревшего мешки. Под кустом, чуть в стороне, лежали двое, в красноармейском обмундировании. Помощь им уже не требовалась. Бандиты чувствовали себя уверенно, даже караул не выставили. Не считать же таковым лоха с винтовкой. То, что это бандиты я не сомневался. Ну не верю, что обычный среднестатистический человек способен на такое. И не верю в благородных преступников. В один миг ставших правильными с началом войны. Как это любило показывать телевидение в мое время. Наоборот эта шваль повылазила из всех щелей и стала с еще большим ожесточением заниматься преступным бизнесом. Что мы сейчас и видели. А раз так то и нам пора отметиться.

Распределив цели, мы открыли огонь. Жалеть я никого не собирался. Все шесть бандитов остались лежать на земле. Выдвинувшись на поляну, освободили пленных и проконтролировали бандитов. Один, тот, что был без оружия и досматривал мешки, оказался живучим. Пуля попала по касательной ему в шею. Правда, не такой он уж оказался безоружным. Этот фраер носил револьвер за спиной под пиджаком, засунув ствол за ремень, а нож за голенище сапога. Невысокого роста, худощавый, коротко подстриженный, с глазами волка, готовый ко всему он сидел напротив меня и пытался остановить кровь. Допрос был прост и жесток. Я не ошибся. Это действительно были преступники, работавшие на строительстве аэродрома в Каменце. С началом войны, вырвавшись на свободу, занялись привычным делом. Грабили местное население и уничтожали одиночных красноармейцев и немцев. Один из напарников был местным и предложил пробраться в Брест. Ни чего ценного он мне больше сообщить не мог, а раз так то и разговор с ним был короткий.

Ни истерик, ни плача от женщин с момента их освобождения я не услышал. Обнявшись, он стояли в сторонке пока мы зачищали поляну и собирали трофеи. Закусив губы, молчал и гражданский. Не знаю, что на них подействовало — наше неожиданное нападение, освобождение, наша форма, экспресс — допрос или смерть бандитов. Но они, молча, выполняли все, что мы говорили.

Нагрузив освобожденных вещами убитых, подобрав трофейное оружие и боеприпасы, мы растворились в лесу. Если выстрелы слышали мы, то их мог услышать еще кто. Так что следовало срочно делать ноги.

До машин долетели как на крыльях и сразу же завели технику. На выезде с дороги, подобрав егерей, прикрывавших наш отход, мы рванули в обратный путь.

Наступление ночи мы встречали дома, в лагере. Тут царило приподнятое настроение. Хоть слегка и приправленное горечью скорби о павших. Их мы похоронили, как положено. Даже салют был, хоть и в сухую.

Гражданские были зачислены в санчасть, ухаживать за ранеными. Разговор с ними мы отложили до утра. Надо было дать людям отойти от случившегося.

30